Об особенностях национального проектирования.
На единоличное авторское право, пожалуй, может претендовать лишь Вседержитель. Остальное – спорно, по крайней мере, в архитектуре. И хотя мир запомнил имя Растрелли, безусловно, в тени великого мэтра трудился тот, кто проверял его гармонию инженерным расчетом, обеспечил надежность и устойчивость сооружения. Продукция инженера-конструктора чертежи, по которым будут воплощать проект здания в жизнь. По сути, когда дело касается грандиозных сооружений, – храмов, дворцов, замков, – умение обеспечить им вечную жизнь дорогого стоит. Это кропотливая совместная работа архитектора и инженера-конструктора – авторов проекта.
Сегодня мы имеем честь представить читателю Сергея Юрьевича Петрова, Заслуженного строителя Российской Федерации, Почетного строителя России, главного конструктора института реставрации и градостроительного проектирования. Пролистаем альбом его работ.
Вот шпиль на Кафедральном – отметка высоты 100 метров, – в Калининграде ничего подобного больше нет. Высота самого шпиля равняется высоте 10-этажного дома.
Комплекс Кафедрального собора Христа Спасителя и ансамбля площади Победы. Результат совместной 15-летней работы архитектора О. Копылова. и инженера С. Петрова.
Изящная архитектура собора стала эталоном качества строительства и архитектуры для застройки центра города.
Образно можно сказать, что собор стал точкой отсчета нового Калининграда. Работу по собору вспоминает с удовольствием – такие объекты единичные и редко кто делает.
Было много эскизов архитектуры и конструкции, пока не добились гармоничного вписывания конструкции в архитектуру.
Рядом с собором расположена часовня Святым Петру и Февронии. По мнению профессионалов, это драгоценный камень на площади Победы. Пересечение арок на фасаде отдаленно напоминает готическую форму, адресуя к истории места и не утрачивая при этом русской традиции.
- Когда Олег рассказал мне об идее часовни, я задумался, – вспоминает инженер Петров. – Над арками нависала масса в 540 тонн. Надо было удержать этот вес и горизонтальный распор в арках. Но без них исчезала легкость. И у нас это получилось.
В итоге – прелестный полет пересекающихся арок, невесомость, устремленность – не только застывшая музыка, но и застывшее движение. Надежность. Красота.
А вот подземный паркинг под площадью Победы, о нем мало говорят, зато вовсю пользуются, а было над чем поломать голову.
К Триумфальной колонне, многими ругаемой, Петров тоже неравнодушен: для Калининграда она уникальна, и воздвигнуть ее было очень даже непросто.
Или взять 18-метровый переход между Пассажем и МДМ, он единственный в Калининграде, с такими решениями обычно стараются не связываться – высшая математика строительного искусства. И опять любимая реплика Петрова: «Интересно было работать». Пролет, соединивший два здания, придал площади завершенность (которой, увы, не хватало), устойчивость и даже изящество.
Масса фотографий пролистывается мимо – сложно, трудно, но неинтересно: надстройки и пристройки в 2 – 3 этажа, «инклюзы» в старые немецкие дома, которым опять-таки нужно было обеспечить прочность и вечность.
- В основном мною движет «спортивный интерес», – признается Сергей Юрьевич, – за проходные проекты и браться не хочется: скучно.
- Я стараюсь работать с тремя-четырьмя архитекторами, которые понимают и чувствуют свой предмет. Читают литературу. Не считают ниже своего достоинства учиться пожизненно. Больше всего совместных работ с Олегом Копыловым. С Александром Глушковым у нас получился тоже занятный дом – куб из темного стекла на перекрестке Озерова-Горького. Кунштюк в том и заключался, что куб нависал над землей – под ним было открытое пространство. Придумали, как сделать, чтоб сооружение держалось надежно. Да владельцы, к которым перешла игрушка, а перепродавали раза четыре, взяли и построили под ним основание. Исчезла тайна, шарм… А теперь собираются еще и стекло убрать.
С Александром Лужковым мы построили хорошие здания. Кстати, первое безбалочное перекрытие в Калининграде сделали мы.
А вот образец, достойный международного архитектурного журнала, сотворенный с Владимиром Геллером, московским архитектором – здание в стиле конструктивизма над железнодорожными путями от Театрального моста до площади. Техно-кружево оказалось удивительно к месту – «в комплект» к старому немецкому зданию архива (теперь областная библиотека). Все получилось фантастически «лепо», однако, не хватило одного очень серьезного компонента – связей. Чтобы протолкнуть проект .
- Пути мы перекрывали, устроив нечто вроде закрытого метро, а на поверхности поставили административные здания, – с грустью комментирует несбывшийся проект Сергей Юрьевич. – Коллеги, когда мы им представили проект, ощетинились: такого не может быть. И нельзя. И вообще нехорошо. Но, видно, задели мы тайные струны: через некоторое время стали придумывать свое, в том же духе. Только громоздко, надуманно. В нашем-то решении была легкость, почти невесомость. Да, Геллера они не догоняли. Володя обиделся и уехал, а у меня в душе – ностальгия: удалось создать интересное архитектурное и конструктивное решение. Да, то была настоящая гроссмейстерская партия. А знаете, как редко удается поработать с архитектором, который способен видеть не только свой рисунок – конструктивы. Тут, как правило, рисуют картинку в духе «фри стайл», а потом хотят, чтобы ее рассчитали и приземлили. Ну, да ладно, какое-никакое, а тоже творчество. Но когда притягиваешь за уши творение, созданное чьим-то вдохновением без учета земного тяготения, в итоге получается не совсем хорошо. А надо – чтобы получалось истинное творение, которое на компромиссы не идет: оно и так совершенно. Я уже устал кому-то что-то доказывать, как это у Евтушенко: «Все шумел-шумел, – дошумелся – в сердце шум, а вокруг тишина».
И все же – ну, не умеют у нас проектировать. Например, каркасные здания. В каркасе есть специфические требования по планировке и архитектуре. А тут привыкли по старинке, рисуют кирпичную кладку и в переводе на каркасный вариант логика конструктивов теряется.
А вот еще приятная сердцу инженера вещь – административное здание на Гагарина, «Конкордия»: это совместная работа с архитектором В. И. Немешовым.
Шаг колонн 9 х 9 м, с выносом консолей до 5 метров – довольно сложное инженерное решение, таких вещей, я бы сказал, и в Европе немного. Зато в Калининграде мы это сделали. А ведь когда показал чертежи строителям – те ворчать: давайте попроще, мы такого не сумеем. Хорошо, директором был итальянец, он ухватился за это решение обеими руками, и никуда не делись – сумели. Вообще, без ложной скромности, такой объект украсил бы «собрание сочинений» любого инженера. Так называемый, «cover» вариант – для обложки.
В архитектурном сообществе инженера Петрова знают, как профессионала с уникальным опытом, способного на смелые и оригинальные решения. Откуда дровишки? – не было бы счастья, да несчастье помогло: довелось ему начинать свой путь рядом с гроссмейстерами от архитектуры. Ну а главный экзамен на состоятельность сдал он в Ташкенте, разрушенном землетрясением, который нужно было возродить. Там, в Ташкенте, гигантской архитектурной мастерской, Петрову довелось работать с выдающимися зодчими, – отсюда и опыт, и тяга ко всему экстраординарному, требующему напряжения ума.
Грандиозное строительство и колоссальная площадка для воплощения творческих «мечт». В тот период, работая в НИИ ТАШГЕНПЛАН начальником отдела и одновременно ГИП мастерской «ЦЕНТР», он запроектировал и построил драматический театр на 1200 мест с необходимыми подземными объектами инженерного обеспечения. За ним – республиканский театр кукол, 18-этажные административные здания. Там же совместно с институтом «АЭРОПРОЕКТ» инженер Петров сделал проект эстакады в аэропорту. Получилось необычно, изящно и прочно.
После Ташкента были проекты в Москве, Кисловодске, Сочи. Этот опыт более чем неординарной работы дает ему право судить о качестве проектирования в Калининграде: – Мне страшновато за будущих людей, которые будут жить в Калининграде: и строят плохо, и проектируют не лучше. Нет школы проектирования. Нет традиций. Для работы с расчетными программами нужны опыт и интуиция.
Компьютер – машина: заложил глупость, получишь такой же результат. Ему все равно, его задача – математика. А молодежь на него слепо полагается.
Другая беда – все проектировщики находятся под давлением тендеров.
Идея не плохая – выигрывать должен лучший, а получается наоборот – на коне тот, кто снижает стоимость проектных работ и сроки проектирования. Отсюда и качество проектов, и качество зданий. Это является головной болью и для экспертизы: там работают грамотные специалисты, но они физически не в состоянии досконально проверить весь колоссальный поток проектов – на что-то могут просто не обратить внимания, что-то упустить.
А что возьмешь с заказчика – все стремятся удешевить процесс до предела. У самого Петрова далеко не один контракт распался только потому, что он не шел на уступки там, где желание заказчика удешевить могло бы привести к катастрофе. Что ж – такой заказчик находил инженеров посговорчивее, которые за мизерную плату сделают все так, как хочет клиент. Поэтому на вечный рефрен заказчика «А ты знаешь, сколько стоит куб бетона?» Отвечаю, – он всегда чего-то стоит. Но я должен соблюсти нормы и обезопасить жизнь людей. Есть вещи, которые по определению удешевлять нельзя. Главное для меня – чтобы люди жили в комфорте и безопасности.
Недавно прибегает ко мне знакомый – «помоги, на стройке все сикось-накось!» А до того отказался от моих услуг, потому что кто-то обещал еще дешевле. Ну, посмотрел я на те чертежи, что ему сделали подешевле – детские каракули. Сколько заплатил? 500 рублей? Вот тебе на 500 рублей и сделали.
Виновата еще и система, ее торгашеский подход… Разве ж это дело, когда несущие стены первых этажей 9-этажного дома имеют толщину 38 сантиметров! По всем параметрам расчета требуется не менее 51 см, – возмущается он. А такие дома в Калининграде, увы, есть – сам недавно видел. Говорю это я не с тем, чтобы призвать к массовому исходу из новостроек, есть ведь и качественные здания. Но эти 38 сантиметров – всего лишь один пример из тысячи. Если вы забили гвоздь, чтобы повесить картину, а у вас обрушилась стена – виноватых искать не надо: это проектировщик.
- Посмотрите, сколько обрушений сейчас идет в мире, – продолжает Сергей Юрьевич, – по 2 – 3 строения каждый день. Школы, жилые дома, мосты. В основном, где стремятся сделать «подешевле» и где не слишком соблюдают кодекс профессионала. И виноваты в этом, в первую очередь, проектировщики – конструкции должны быть сделаны так, чтобы у строителя даже не было поползновений их «улучшить». А когда тому дают недоработанный лист – что с него спрашивать? Мне нравится, как относятся к чертежам польские и литовские строители: они их соблюдают. А у нас прихожу на стройку, а там прораб как бы и не прораб, а эксперт – он лучше знает, как надо.
Стремление сделать дешевле понятно, но если гонятся за дешевизною, то не было бы таких городов, как Нью-Йорк.
Да, часто проекты «догоняют» строительный процесс, но систему, в которой параллельно идут строительство и проектирование, придумали в Америке. Ничего порочного в ней нет, однако мы привнесли в нее свои «национальные особенности»: у нас есть просто проект с общим решением, без узлов, который проходит экспертизу, и есть рабочий проект. Заказчик на «рабочку» не тратится – берется общий проект, а все остальное «допроектируют» строители по ходу жизни. Какие-то детали опускаются – для экономии. Такая экономия программирует будущее обрушение.
Грустно. Успокаивает одно – все, что я проектировал, стоит и стоять будет.
Елена Чиркова
Газета «Рынок жилья», https://rynokzhilia.ru, №10, 17 марта 2011 г
0 коммент.назад...
Добавьте Ваш комментарий: